С пил осыпаются цепи, с молотков слетают черенки. Деревья вспоминают павших бойцов, леди рыдают над прудами. Мир провожает отошедших и ухмыляется вновь прибывшим.
Транзитом — сквозь муравейники вселенных. Вдруг найдётся местечко. Но остаётся только утешаться, что в следующий раз. Впрочем, так бывает почти всегда, ничего нового.
Безраздельное пустословие касается каждой точки этого густострадального и многопадшего. Отрегулировать не получается, по крайней мере в желаемой степени.
Так и здесь. Так и там. И почти везде, кроме известных чертогов. Будут ли изменения — возможно, но, конечно, не в ближайшие триллионы миллиардов. Похоже, надеяться совершенно не на что, за малым исключением.
Пусть бывает что-то, пусть не бывает — происходит разное. Думаю, отношение к этому даже не является обязательным. Кажется, оно будет даже лишним.
Лично я упиваюсь своей печалью, как лесник своей одинокой слезой. Это не отменяет бычьих радостей и песнопений по понедельникам, ибо суетность так же категорически приятна, как берёзовый хмель и в точности настолько сладка, как мёд.
С жалостью ко всему ушедшему и потерянному, с осторожностью для будущего — не с намерением кроить и воздвигать, а опасаясь за цельность пальцев. Это целерациональная стратегия, которая исключает риски в зародыше на хотя бы 60% и которая жаждет покоя. Чтобы уже от этого уровня ставить постаменты.
В остальном бескрайне скучно, будто во льдах.
Полчеловека лежит, пол- поёт арии, а задний ум сочиняет небылицы про величие и осенённость властью. Ты на Земле, дружище.